Прошлое женщины — тот ещё омут. У каждой дамы в возрасте наверняка имеется пусть и маленькая, но тщательная оберегаемая тайна. И не важно, прячется ли она огоньком стыдливого лукавства в потайном кармашке души, или хранится меж листов пыльной книги на самой дальней полке, приняв облик старой фотографии. Кстати, о книгах. Именно их хранением ныне занята самая благонравная на первый взгляд дама, живущая на улице Советской. В невинном мутоне подтаявшего снежка она особенно хороша, и стёклышки её очков-окошек поблёскивают чинно и строго, призывая нас ступить на похвальный путь просвещения. Теперь она совершенно благопристойно носит звонкую фамилию и зовётся Центральной городской библиотекой имени А.С. Пушкина. А между тем стены её просторных залов хранят память о чрезвычайно пикантном прошлом, в котором находилось место самым что ни на есть кипучим страстям. И картам. И бильярду. И цыганским песням-пляскам. И ресторанным увеселениям в лучших традициях весьма нескучного мещанства. Именно таким в далёкую досоветскую пору хотел видеть свой роскошный двухэтажный игорный дом купец Жеребцов, когда-то горделиво выходивший на его красивый узорчатый балкон, чтобы полюбоваться пёстрым многолюдьем улицы Большой. Тогда улица ещё не знала, что будет переименована в Советскую. В советское же время "купеческую дочку" — развесёлую девицу — приструнили и перевоспитали. С 1947 года она превратилась в городской Дом пионеров и школьников, а в ноябре 1958 года и вовсе была приставлена к книгам, став солидной и вдумчивой дамой — городской библиотекой. Она не миновала всеобщей женской участи и с возрастом несколько поменяла облик, потеряв не только молодость, но и тот самый балкон. Став выше на целый этаж, она заметно поправилась, попышнела, нарастив второе крыло и окончательно превратившись в благообразную матрону. Прошлое для неё навсегда осталось бы в прошлом, если бы не одно "досадное" обстоятельство. На одной с ней улице проживает пожилой, весьма представительный джентльмен, который, ежедневно ей кивая с почтительного расстояния, не упускает возможности лукаво подмигнуть своим окошком — дескать, а помнишь? Это её архитектурный кавалер и партнёр по дореволюционной мазурке — ныне городской Дом детского творчества. Он тоже в своё время принадлежал купцу Жеребцову и был кафешантаном, где по вечерам неумолчно играл оркестр и выступал кордебалет. В 20-е годы ему пришлось приютить профсоюз горняков, возглавляемый старым революционером Хрисанфом Чернокозовым. В Великую Отечественную Дом едва не погиб, но был спасён и восстановлен, перейдя опять-таки в распоряжение пионеров и став их Дворцом. Как и все мужчины, Дом вспоминает о своём бурном прошлом без малейших угрызений совести и даже с некоторым удовольствием, бесстыдно изобличая и компрометируя своими поклонами даму с фамилией Пушкина. А ведь если женщина решила о чём-то не помнить, это означает, что ничего и не было. И точка.